Month: August 2017

Вчера зашла, то есть, закатилась со своим девятимесячным пузом, в русский магазин. На кассе приятный молодой человек, явно новенький, видимо, свежеприехавший. И на свою голову устроившийся на работу, при которой нужны стальные нервы. Парень напоминал Алексей Воробьева, такой себе одуванчик. Улыбчивый, голубоглазый, вежливый. Вобщем, я порадовалась, что наконец-то позаботились и о сервисе. Встала в очередь, и переминаясь с ноги на ногу и потирая спину,  стала ждать возможности заплатить за свою Боржоми. 

И тут картина маслом. В магазин, расталкивая и задевая всех стоящих своей тележкой на колесиках, заплывает бабуля. Такая типичная сан-франциская дама преклонных лет, прожившая последние двадцать лет на улице Гири, самом русскоязычном районе залива, где английским владеть необязательно. Накрученная колечками челка, вязанная шапочка и обильный макияж. Такой себе воинственный индеец в действии. Проехавшись тележкой по ногам стоящих в очереди и ворча себе под нос о том, что “проход у них узкий, невозможно проехать”, и даже не подумав извиниться перед обалдевшей публикой, она остановилась перед стойкой с газетами. “Разложили все не по порядку”, ворчала дамочка, “почему я искать должна, вот упыри…”, продолжала она, ковыряясь в газетах, и перекладывая их в порядке полного хаоса друг на друга, перемешивая стопки. Причем делалось все это с раждражением, похожим на то, если бы она бигудями прижгла себе скальп пять минут назад, и еще не отошла от стресса. Перелопатив все возможные газеты и журналы, и свалив все в безобразную кучу, она выудила несколько экземпляров, и проехав по ногам очереди еще раз…втиснулась в очередь прямо передо мной, больно задев мое впереди стоящее пузо! От такой наглости я отпрыгнула  назад, наступив на ногу стоящему сзади меня мужчине кавказской национальности. Джигит, как полагается джигиту, широко улыбнулся и заботливо подхватил меня, уже было потерявшую равновесие и собиравшуюся падать, и поставил на место, заботливо придержав за мою беременную талию. “Спасибо”, промычала я, и высвободившись из объятий обрадованного спасителя, снова уперлась животом в бабку, не расчитав расстояния. Она резко развернулась  и уставилась на меня, буравя из-под  густо накрашенных век и явно собираясь сказать мне “что-то плохое”. Измерив меня взглядом с ног до головы, она уперла руки в боки. “А тебе, милочка, не говорили, что старших нужно пропускать вперед? Уступать место? Уважать, в конце концов?!” Распалялась бабуля, продолжая смотреть на меня бульдогом, готовым на схватку прямо сейчас. “Извините, я случайно”, теряя терпение, отвечаю фурии, и чувствую, что спина предательски ноет и болит от долгого стояния, я очередь похоже застряла на долго. Индеец с тележкой и не собиралась расплачиваться, зато явно собиралась с силами произнести речь. Это было видно по тому, как она подсобралась, нахохлилась и полностью развернулась в сторону удлинившейся очереди. Люди, хорошо знакомые с местными нравами, выудили телефоны и пошли на фэйсбук, пережидая бурю. Бабка займет несколько минут, жертва выбрана, можно и отдохнуть. Я приготовилась слушать, и оперлась на ближайшую полку с конфетами. “Совсем охамела молодежь! Уважения- нет! Воспитания-ноль! Наприезжали тут, навели порядки! С пузом надо в больнице лежать, а не расхаживать тут! И так непротолкнуться, проходы понастроили тут! Да тут и собаке не пройти, а они людям предлагают! Жулики! Все – жулики, выстоили свое благополучие на нас, а мы всю жизнь пахали! От смены до смены, теперь с артритом и радикулитом еле двигаемся! А они, жулье, на курорты ездят! Жрут икру! Напокупали себе магазинов, а для людей- ничего! Вон, и газеты положить нормально не могут, как свиньям накидали!”, горячилась дамочка, указывая старческим наманикюренным пальцем на ей же сваленные в кучу газеты пять минут назад. “Капиталисты хреновы!”закончила бабуля, засовывая красную икру в пакет, и вытаскивая из кошелька наличку. И тут пришла очередь Воробьева, когда ураган “бабулька” обрушился на него праведным гневом за то,  что несчастный осмелился дать сдачу мелочью, а не бумажками, как ожидала покупательница. Выудив доллары из кошелька, она добавила мелочи, чтобы получить сдачу ровно, а блондин посмел ослушаться. “Я же тебе вот, положила, перед носом, слепой что ли?!” Вскипела индеец в юбке, и принялась тыкать в монетки указывая нерадивому продавцу на упущение. “Простите, нет мелких долларов”, покраснел Воробьев. Он явно был парень неконфликтный, и непривыкший еще к местному контингенту. “Ах нахал, ну молодёжь пошла! Ты же и по телефону своему говорил, а тут люди в очереди стоят! Ждать тебя должны!” Разъярилась фурия. “Да я боссу звонил, чтоб мелких денег принесли мне..” кротко отбивался от назойливой бабки блондин, лихорадочно переступая с ноги на ногу, и краснея на глазах. “Хамло молодое” заключила божий одуванчик, уставившись своей индейской маской на парнишку. Пнув полку с конфетами, и ворча себе под нос, она фыркнула и направилась к выходу. Толпа облегченно вздохнула, понимающе переглянувшись с бардового цвета Воробьевым. Он смущенно начал складывать мои покупки в пакет, я достала кошелёк.. когда в проходе магазина показалась грозная фигура нашей знакомой. Она, громыхая тележкой, снова заехала в магазин, и с отвращением глянула на нас, стоящих в очереди. В этот момент, бьюсь об заклад, все почувствовали себя склизкими червяками как минимум, от взгляда густо накрашенных глаз- буравчиков. “Чай забыла!” Буркнула бабка, и проехав по ногам очереди снова, направилась в дальний угол магазина. Блондин покраснел снова, очередь зашевелилась.  Каждый про себя подумал, перед кем она влезет вперед на этот раз….

***

Старших нужно уважать, так нас учили.  Место уступать, сумки нести. Называть на “Вы”… но как же иногда хочется пнуть ее тележку, встать впереди нее на свое законное место в очереди и послать   Туда , куда заслужила. Вот прям так, неучитывая всех этих прелестей возраста, и привилегий статуса… И сколько таких бабок  повсюду, считающих свой возраст пропуском в мир хамства и оскорблений, и желающих получать все привилегии, наступая на ноги молодым…Они нас вечно поучают, тряся указательным пальцем перед носом, и позволяют себе говорить то, за что молодые получили бы по “наглой рыжей морде”. Они- везде, в магазине, на остановке, в церкви. Недовольные жизнью, они отравляют ее и нам. Так давайте же не станем следующим поколением бабок из ада, про которых напишет такая же Наташа 40 лет спустя! По крайней мере я- точно не хочу…

Мой восточный муж очень любит новые контакты. Особенно, если эти контакты родом из богатых стран нефтяного залива, желательно из королевского рода и обладающие несколькими гаремами. Несколькими- потому что это также показатель благосостояния его владельца, ведь содержать десяток женщин- это удовольствие недешевое, учитывая что жен там только половина, а остальные- родственницы, сестры и племянницы, которых вообще никто не выбирал, и они, пользуясь положением, пользуются и благами. Вобщем, гарем и его содержание- это отдельная тема, интересная и занимательная. Благо, мой муж не шейх и не в Аравии, потому как я не люблю делиться, но посмотреть издалека- очень даже загадочно, и заслуживает отдельного внимания. Об этом в другой раз, а сейчас- о почти принце, с которым мы пили вчера кофе. (Кстати, я и тут не удержалась и неподобая восточной жене, с места в карьер поинтересовалась, как у него обстоит дело  с гаремом. Ничего с собой поделать не могу, ну интересно же!)

Мой Хабиби поймал королевскую особу через общих знакомых онлайн. Он долго  изучал его биографию и сферу деятельности, подгоняя под свои финансовые интересы. Вообще, восточные мужчины очень живо интересуются темой денег, (видимо, все таки содержать гарем- дорого). Это мое предположение, но невольно наблюдая за ними в жизни, встречаясь практически каждый день с друзьями, сотрудниками и партнерами мужа, я провела общий знаменатель- деньги и возможность заработать. Они берутся за любое прибыльное мероприятие, и используют все силы и время на воплощение идеи. Поэтому, видя взаимную выгоду, смуглые красавцы смело идут на контакт. Так, наша золотая рыбка не стала исключением, и согласилась с нами встретиться в прошлый викенд. Место принц выбрал хорошее- недорогое маленькое кафе-пекарню с приятным видом и французскими булочками. Приехав в ровно назначенное время, мы заметили паркующийся белый мерседес и резво выпрыгнувшего из него парня в неглаженной футболке и джинсах. Этим нас не удивишь, в Америке гладят только работники банков, и то, скорее по принуждению, чем из эстетических соображений. Парень махнул нам рукой и приветливо улыбнулся. На вид ему около 30, аккуратно выбритый с тонкой бородкой, он производил впечатление породистого домашнего щенка, игривого и залюбленного хозяевами. Белые зубы, ухоженные черные волосы и неглаженная футболка Армани- этот контраст создавал идеальный образ калифорнийского миллионера. С той лишь разницей, что наш принц, на протянутую мной для приветствия руку, немного замешкался и смущенно опустил глаза в пол. Восточная традиция “не смотреть на женщину”, была мне к этому моменту очень знакома, с минуты встречи с моим мужем, поэтому я понимающе уселась за столик и скромно принялась ждать, пока мужчины решат с заказом. Кстати, на эту тему в арабском мире ходит такая шутка: если на женщину можно посмотреть только один раз, то “смотри, не отрывая глаз, одним очень долгим взглядом”… Но на деле, восточные мужчины поступают иначе, и при встрече с женщинами предпочитают смотреть на нее только в том случае, если она не видит. Рассматривать же в упор и пялиться откровенно- это верх неприличия и неуважения, поэтому чаще всего такого вы не увидите. Ну, если только вы не встретите совсем беспардонного представителя этого загадочного мира, который, скорее всего встретил вас на нудиском пляже. В остальных же случаях, мужчины Востока в упор вас рассматривать не станут, и скорее всего, вряд ли заговорят с вами. Неуважение, знаете ли. Но Принц уже несколько американизировался, и участливо поинтересовался, что я буду, при этом глядя мимо меня, как у них принято и пошел заказывать наши булочки. Краем глаза замечаю, что они с хабибом потолкались у кассира, каждый порываясь оплатить заказ наперегонки, тоже очень по-восточному, и вот наши капучино с круассанами приземлились на стол. Самое время рассмотреть королевскую особу. 

Естественно, следуя воспитанию и традициям, разговор велся между мужчинами. К этому я уже тоже давно привыкла, и кстати, это очень удобно. Не нужно блистать познаниями, боясь показаться в каких-то моментах дурой, а можно просто слушать и наблюдать, а в моем случае, потом ещё и записывать для потомков. Итак, Принц принадлежал к королевскому роду, но не прямо, а косвенно, будучи седьмой водой на киселе по отношению к непосредственному правителю государства. Он, несмотря на статус и принадлежность к фамилии, вел собственный бизнес в Америке, хотя, я конечно соврала бы, сказав, что его родословная не играла роли в его успехе. Играла, и причем, значительную. Люди высокого положения  охотно сотрудничали с его фирмой, то ли круговая порука, то ли высокий уровень доверия, а может и то и другое, но принц был хорошо обеспечен связями и прибылью от всего вышеперечисленного. Несмотря на это, он с интересом слушал наше предложение о том, как мы можем быть друг другу полезны, и живо учавствовал в разговоре. Как я уже говорила, любая возможность приумножить финансы восринимается положительно даже  со стороны королевских особ, а потому он охотно включился в обсуждение возможностей. Я было уже заскучала, не понимая половину из того, что они говорили, но тут разговор зашел о его семье.  Мой муж какое-то время жил в Арабских Эмиратах, а у принца там была жена. Надо уточнить, жена номер один. Так вот арабский мир оказался тесен, и нашлись даже общие знакомые,  и вот тут-то я навострила уши. Тема семьи и жен меня очень живо интересовала, и я приготовилась слушать. 

Принц рос  с многочисленными братьями и кузенами. Они, с детсва имея золотые ложки, тем не менее воспитывались строго. Традиционный религиозный устав семьи диктовал свои условия всем ее членам, невзирая на голубые крови. Например, слуги подавали обед только родителям, а дети обслуживали себя сами, раскладывая по тарелкам приготовленное поварами блюда. В случае, если дети не хотели есть приготовленное, им предлагалось оставаться голодными, без варианта “пошли в макдональдс” (тут я подумала о своем оболтусе, зудящим часами, пока не будет отведен в забегаловку на углу или ближайшую пиццерию, когда у нас сдадут нервы). Еда доедалась  до конца, и выбросить остатки считалось грехом, ведь миллионы людей голодают, а они получили от Бога больше, чем все остальные. Но самая любимая моя часть рассказа, на которой я заострила особое внимание, (видимо из-за того, что мой старший спиногрыз и тема уборки хотя бы за собой- несовместимы ) было то, что все королевские отпрыски … мыли за собой посуду! Три раза в день, после еды, они по очереди мыли посуду! Я представила, как хорошо жилось слугам в этом доме, когда “обслуживать” в прямом смысле слова приходилось только главу семьи и его жену, полностью игнорируя кучу детей. Им уж точно было лучше, чем мне, подумала я. За моими приходится ходить с тряпкой и пылесосом весь выходной день, благо, на неделе я на работе… Еще один повод задуматься над тем, кто в нашем совсеменном мире угнетенная сторона- свободная женщина запада, или ….? 

Продолжение рассказа про семью меня добило в конец. Принц, держа чашку с кофе в ухоженных с идеальным маникюром руках, рассказал как однажды они с братьями в течение месяца жили в зоопарке, и каждый день чистили загоны животных. Причем, отец или дядька могли нагрянуть неожиданно, и горе тому, кто в этот момент решил передохнуть! Наказывали и выговаривали строго, так, что никто из братьев не решался брать незаконный отдых, и предпочитали отсиживаться в углу вольера, натянув кепку на глаза и молясь, чтоб в этот момент не заявился родственник, когда было совсем уж невмоготу работать под палящим солнцем пустыни. Этот месяц принцы запомнили на всю жизнь. Кстати, причиной сурового наказания стало то, что однажды кузены  были застуканы за жестоким обращением с кошкой. Разъярённый отец семейства приговорил их к месяцу жизни и работы в зоопарке после того, как лично надавал тумаков “золотой молодёжи”. А братья, послушно убирающие вонючие клетки под палящим солнцем, стали еще более знаменитыми среди местного населения, и главной достопримечательностью зоопарка… 

Закончив  рассказ, принц открыто улыбнулся. Видимо, урок он усвоил хорошо, и по прошествии лет, все понял, принял и на отца обиды не держал. А мне невольно подумалось, есть ли у него сейчас кошка? 

Но вместо того, чтоб спросить про кошку,  у меня вырвался вопрос, интересующий с самого начала знакомства. Наследник престола не носил обручального кольца, что и понятно, потому что с гаремом пальцев не хватит… но все же, интерес взял верх. “А сколько у вас жен?” Выпалила я, когда  принц проглотил последний кусок круассана. “Одна”, невозмутимо отозвался наследник нефтяного королевства и улыбнулся. “Вот! Я тебе говорил, что нет у нас многоженства уже давно”, торжественно огласил мой муж. “Эта тема ее живо интересует”, повернулся он к принцу. “Женщины!”, снисходительно добавил Хабиби.  Мужчины загадочно переглянулись, и принц продолжил. “Несколько жен может себе позволить не каждый мужчина. Это достаточно сложно, и сейчас необходимости в этом нет. Раньше, во время войн, многоженство было необходимостью и благом женщины, всзязи с тем, что обеспечить себя одинокая особа не могла, и нуждалась в крове и крыше. Но и тогда, взяв жену или родственницу в гарем, мужчине приходилось несладко, принимая ответственность за жизнь и обучение новенькой. Иногда, и без того небогатый человек должен был содержать нескольких жен, разрываясь на работе и будучи в конце концов виноватым в их ссорах, недовольствах и зависти друг к другу. В наше время, когда женщины работают, учатся и имеют возможность себя обеспечивать, необходимость в гаремах отпала, и широко не практикуется. Конечно, за исключением шейхов, которые могут себе позволить, а главное, хотят активного продолжения рода. Рядовой же мужчина редко когда пойдет на этот шаг, неговоря уже о том, что не любая жена согласиться стать одной из, а поставить ее в известность муж обязан. Так уж принято.. Да и других причин отказаться от гарема полно, но главная из них- это невозможность одинаково  относиться ко всем женщинам, как заповедует религия. Беря несколько жен, ты запрещаешь себе любить, по крайней мере, любить открыто. Ты не можешь проводить больше времени с любимой женой, потому что остальные будут недовольны и обвинят в нарушении заповедей пророка. А это уже чревато громкими скандалами, разводами, и привлечением внимания общественности, родственников и даже иногда прессы. Любить одну- это роскошь, а любить всех- значит, не любить никого. А мужчина- он же тоже человек, вы так не думаете?” заключил принц, и с улыбкой поставил пустую чашку на стол. Он открыл бумажник и мне в глаза бросилось зеленое удосторерение личности подданого королевства Саудовской Аравии. Вот, почти принц, мечта стольких дамочек и девушек. Простой парень в мятой футболке, а какой ореол загадочности! Сколько о них легенд сложено, сколько тайн и желаний, сколько грез! Сколько наших красавиц едут на восток с надеждой выловить такую золотую рыбку в нефтяном заливе, никак не учитывая, что их, принцев, на всех не хватит. И что они, кстати, тоже люди…

***

“Ты сегодня моешь посуду!” Хором провозгласили мы с Хабибом, узрев вылазившего из-за стола старшего оболтуса, по привычке направившегося в сторону компьютера. Он удивленно обернулся и лениво зевнул. “Че?” Неуверенно переспросил он, уже подозревая неладное, и готовясь к бою. “Иначе будешь убирать кошкин туалет пока он жив!” добавил  Хабиб и демонстративно показал на проходящего мимо кота, который волею судеб как раз направлялся в туалет. Кот скрылся за дверью уборной, а наш старший наследник молча направился к горе грязной посуды….

#принц #шейх #восточнаяжена #замуж #запринца #восток

…тихо в церкви после обеда. Служба закончилась, прихожане разошлись. Сквозь мазайки окон пробивает приглушенный свет. Свечи затушены. В лавке никого. Самое время поплакать. О том, что потеряно и больше никогда не вернётся. О матери. 

Я ненавижу закат моей жизни. Мне уже за 50, дети выросли и разлетелись. Время пролетело, так быстро и так бездарно. А он-остался. Я старалась терпеть, сражаться с собой и с ним, срывалась, орала, каялась, орала опять. Я не могла поверить, что я с ним не справляюсь. Он был наглым щенком, который, зная свою безнаказанность и прикидываясь болонкой, скалил мне свои зубы при первом удобном случае. Он огрызался, будучи еще зеленым, и со временем ощетинился в борзого пса,  которого выносить я была не в силах. Я ждала тот день, когда в его совершеннолетие я навсегда с ним распрощаюсь. Тот день, который не начнётся скандалом и не закончится ненавистью. День, в который я навсегда закрою за ним дверь… И этот день настал. Дверь закрылась за двоими.

***

У нас восемнадцать лет разницы. Когда он родился, я уже жила своей  жизнью и  личная жизнь моей мамы меня особо не касалась. Ее второй муж работал днями и ночами, с трудом сводя концы с концами. Он старался изо всех сил, но денег катастрофически не хватало. Часто, приходя домой, я заставала его сидящим на кухне с чашкой черного чая, раскладывающим по стопкам мелкие купюры. “Это кредит, это счета, это долги..” Он их аккуратно складывал и пересчитывал, оставляя самую маленькую стопку на жизнь. Потом он залпом допивал чай и шел спать, часто заполночь, бережливо выключив весь свет и даже ночники. А утром, ни свет ни заря, он стоял на покрытой инеем остановке   троллейбуса, чтоб начать следующий, такой же как и прошлый, день. 

Мама, не спавшая по ночам из-за криков младенца, с утра брала скудную стопку мелких купюр, и шла за продуктами. Она покупала ему молоко, самое дёшевое, прозрачное от разбавленной воды, и маленькие кусочки масла, хлеба, и дешёвой крупы наразвес. Шлепая по улице с опухшим от недосыпа лицом, постоянно в протекающих ботинках, она толкала коляску с орущим существом и молилась. Молилась о том, чтобы все у него было хорошо. 

И он вырос. Вечно болеющий и нервный, неконтактный и упертый, он не прижился в детском саду. Поводив его неделю, мама забрала его домой и решила, что до школы он будет с ней. Так ей спокойнее, чего ребёнка травмировать. Он “несадовский”, решила она. Подкрепив свои мысли статьями из интерета, она со спокойной душой ждала его семилетия, чтобы пошел он в школу. Ведь это уже совсем другое, в школу ходят все и понятия “несадовский” там нету. Но и там, в школе,  ним было сложно, очень сложно. Еще ребенком, он умудрялся делать “взрослые гадости”, такие, как например подслушивать и пересказывать услышанное. Либо, добиваться внимания криками и оскорблениями, доводя до белой горячки родителей. Ни наказания, ни разговоры не помогали. Нутро начало лезть наружу, неустанно, словно дрожжевое тесто из-под крышки. Тогда я уехала в Америку. 

Но в его восемь лет нас снова свела судьба. И на этот раз гораздо плотнее, и безнадежнее, чем раньше. По воле судьбы, мама и он иммигрировали и я осталась один на один с этим монстром. Поначалу я старалась наладить отношения, понимая, что мне от него никуда теперь не деться, ведь мама и он неразлучны, как дерево с живущим на нем грибом-паразитом. Она тащила его на себе, а он, принимая все как должное, при первом порыве ветра, то есть моего негодования,  хватался за ее юбку и выглядывл из-за нее, с ухмылкой скаля только что выросшие коренные зубы. Я начала бесится. Оттого, что осознала свою беспомощность перед ним. И оттого, что между нами стоит моя мама. И всегда будет стоять, все чаще и чаще поворачиваясь лицом к нему…

Мы перестали разговаривать через год. Мы с ним даже не здоровались. Все наше общение ограничивалось постоянными стычками и руганью, к которой подключился мой старший сын, младший брат и муж. Мама, при первых вспышках нашего гнева, бросалась на его за защиту, вставая живым   щитом и не давая нам достучаться до его совести и разума. Она слепо отбивала наши попытки поставить его на место, в то время как нас колотила мелкая дрожь, скорее от бессилия, чем от ненависти к нему. Иногда удавалось его догнать и побить, пока она не успеет нас растащить,  и вусмерть обидеться. За нашей с ним дракой обычно следовало недельное молчание с ее стороны, с упреком и опухшими от слез глазами. А он, сидянапротив  меня, в такие моменты любил громко, вызывающе мешать сахар в чае, переодически оборачиваясь в мою сторону. Когда однажды я спросила “зачем?”, он честно ответил, что хочет посмотреть на мою реакцию. Стоит ли говорить, что моей единственной реакцией и желанием в тот момент было плеснуть этот чай ему в лицо?

Наша жизнь набирала обороты. Мы старались не приходить домой допоздна, а в те редкие моменты, когда вся семья собиралась под одной крышей, мы сидели по разным комнатам, не разговаривая. Мы старались не пересекаться, не замечать его наглой, сидящей за компьютером, фигуры. Он стал подростком, окреп и почувствовал силы. Силы манипулировать всеми, используя нашу общую мать. Играя роль жертвы, он, выводя нас всех из себя, оставался всегда в выиграшном положении, когда после очередного скандала мы хлопали дверью, а вернувшись, заставали его как ни в чем не бывало, сиднем сидящего дома, поедающим чипсы и смотрящего нон-стоп фильмы. И мать, молча сидящую в углу, и уткнувшуюся в книгу, обиженно  нас игнорирующую… А за этим следовали очередные дни молчания…

Так шли годы. С мамой Мы перестали говорить, обсужать новости, советоваться. Будучи всю жизнь лучшими подругами, мы стали хуже, чем чужие.  Каждый раз приходя вечером с работы, я закрывалась в комнате и выходила только по надобности, стараясь избегать взглядом его компьютерного угла, чтоб не распаляться и не начинать скандал. Я молилась на тот день, когда он уйдёт из моей жизни, отчётливо понимая, что никогда. Он всегда останется грибом-паразитом на моей маме, наглым, борзым и вонючим. А мне остаётся только на это смотреть, тихо его ненавидя.. 

Однажды он решил снять домашнее видео. Взяв мамину любимую чашку, он включил видео и начал имитировать процесс справления в нее нужны. С громким хохотом, он корячился над чашкой и гримасничал в камеру. Ржа и комментирую процесс, он выеживался перед телефоном, пока мама спала. На мой вопрос “зачем?”, он сделал невинное лицо и изобразил раскаяние. До следующего дня. 

***

Я зашла в храм. На сердце непроходящая годами тоска по матери, которую я потеряла много лет назад. Тоска по тому, что не смогла совладать с собой, с ним и с ней. Боль оттого, что из-за ничтожества, волею судеб оказавшегося моим полубратом, я лишилась самого дорогого человека в моей жизни. Она ушла с ним, навсегда оставив меня с этой безнадёжной серой реальностью и осознанием моего одиночества. Я ему проиграла. Он, с той же ухмылкой, что и тогда, корячась над ее чашкой, забрал ее от меня и победно сел на шею. А мне осталось только ненавидеть его, жалеть себя и грызть куски памяти, из которых сложилась моя искореженная жизнь. 

Зайдя в пустой храм, я тихо прошла к алтарю. Не сдерживая слез, и уже было приготовилась хорошенько порыдать, как краем глаза заметила темную хрупкую фигурку в углу. Она, закутанная в платок, теребила в старческих руках четки и с закрытыми глазами читала молитву. Обернувшись, я застыла в оцепенении, казалось, что даже слезы замерли и замёрзли на полпути. Я стояла как истукан, смотря на беребирающие четки морщинистые руки… Передо мной сидела моя мама. Я не видела ее много лет, с тех пор, как она выбрала его. Тогда моя жизнь раскололась и я не склеила ее до сих пор, перевалив за пятый десяток. Я сдалась, и приняла поражение… 

услышав шевеление у меня за спиной, я повернулась. Мои глаза моментально узнали его силуэт. Стоя в церковном облачении, он молча смотрел на меня, но встретив мой взгяд, отвел глаза и сделал вид, что занят чисткой подсвечников. Сердце забилось сильнее, вся моя ненависть, годами копившаяся и пожирающая меня изнутри, поднялась с новой силой. Вся жизнь, от его появления и до его скандального ухода, пронеслась перед глазами. Я сейчас одна, а он с ней. И всегда будет с ней. А я всегда буду одна, с этой змеей безнадежности, которая тугими кольцами обвилась много лет назад, и сейчас, медленно душила остатки моих сил и сдающее позиции сердце. 

Я проиграла борьбу за себя, за нее и за мою жизнь. Я разбита, искалечена и искорежена. Я приняла поражение, потому что больше не могла сражаться с ее безграничной и слепой любовью к нему…А он, и сейчас изображавший  невинность, навсегда остался в моей памяти с оскалом пса в овечьей шкуре. И никогда я не смогу его простить, а ее – понять….